Исчезнувшие поселения

Новый этап заселения и хозяйственного освоения Оренбургского края приходился на первую половину XIX в.
В этот период началось активное переселение русских государственных крестьян из центрально-черноземных и других губерний. Они сотнями и тысячами устремлялись на восток, в Заволжье, оренбургские степи.
По данным начала 1830-х годов наибольшее количество переселенцев дала Тамбовская губерния, много переходцев было также из Пензенской, Воронежской и Курской.
Главной причиной, вынуждавшей крестьян покидать родные места, распродавать последний скот и имущество и отправляться в далекий путь в поисках свободной земли и лучшей доли, было малоземелье, а также возрастающие недоимки.
В прошениях, поступавших на имя оренбургского военного губернатора, крестьяне, как правило, писали о том, что они «претерпевают крайний недостаток в пахотной земле и лугах».
Крестьянское переселенческое движение этого времени, как и ранее, носило характер стихийного, слабо регулируемого властями миграционного процесса. По собственной инициативе, на свой страх и риск, обходя многие препятствия, ограничения и запрещения, чинимые местными властями, они отправлялись на новые места.
29 февраля 1800 г. вышел правительственный указ, временно запрещающий переселение крестьян в Оренбургскую губернию, но уже в 1806 г. правительство снова разрешило государственным крестьянам переселяться сюда, установив при этом правила.
Чтобы получить разрешение на переселение, крестьяне малоземельных губерний должны были не иметь податных недоимок, а оренбургское начальство должно было выдать удостоверение о допуске к водворению на новом месте. После этого поток переселенцев в губернию снова стал нарастать. Ежегодно возникали на свободных казенных землях новые селения государственных крестьян.
В Оренбургском уезде в 1807 г. переселенцами были основаны села Воздвиженское, Софийское, в 1809 г. - Михайловка (Шарлык), Зобово, Ратчино.
В 1819 г. украинские крестьяне из Хоперского уезда Воронежской губернии, около 900 человек, поселились на левом берегу Урала, недалеко от Илецкого казачьего городка, основав большое село Кардаилово. Они были записаны в солевозцы и были обязаны за свой счет перевозить илецкую соль к Самарской пристани.
Нарастающий поток переселенцев усложнял и затруднял их водворение и землеустройство на новых местах. Местные власти своевременно не успевали отводить им участки, и поэтому крестьяне вынуждены были сами подыскивать себе землю, оседать в местах, где уже жили их односельчане, самовольно размещаться на казачьих и помещичьих землях. Все это порождало немало споров и конфликтов.
Указом Сената от 27 июня 1817 г. были запрещены самовольные переселения казенных крестьян, а 18 марта 1824 г. царем были утверждены правила их переселения из малоземельных губерний в многоземельные. Местные власти должны были по прибытии поверенных от крестьян, желающих переселиться, определить им земельные участки. Наделять ими следовало из расчета по 15 десятин на душу мужского пола, «кроме тех случаев, когда само мирское сообщество пожелает допустить поселение большего числа душ». Предписывалось не допускать самовольных переходов на другие земли, для чего посылать в земские суды именные списки всех переселенцев, назначенных к водворению. Переселенцам должны были предоставляться трехлетняя льгота от платежа всех податей и денежных земских повинностей, от исправления натуральных земских повинностей, и от рекрутской повинности; на шесть лет освобождение от воинского постоя; сложение всех недоимок за прежние годы; выдача пособия «для домашнего обзаведения» по прибытии на место - строительного леса на 50 рублей, или деньгами - 100 рублей на семью. Земским и городским полициям предписывалось наблюдать по трактам, чтобы переселенцы следовали «в надлежащем порядке» и чтобы им отводимы были бесплатно квартиры, причем надо было «склонять обывателей к безденежному их прокормлению». Однако, на практике зачастую эти льготы не предоставлялись, и новопоселенцы вынуждены были нести все те неимоверные трудности, с которыми сопряжено было тогда переселение. Они умирали в дороге от голода и болезней, подолгу скитались в поисках подходящей для водворения земли, а порой, не найдя пристанища, вконец разоренные, возвращались домой. Но, несмотря на все препятствия, миграция крестьян продолжалась.
Наиболее массовое переселение происходило в 1826 - 1832 гг.
В это время возникло много новых селений и быстро росли старые. Так, в деревне при Полтавском редуте в 1824 г. числилось 69 ревизских душ ясачных крестьян, а в 1826 - 1832 гг. было причислено крестьян и однодворцев из Воронежской губернии 796 душ мужского пола; удельных крестьян из Пензенской губернии - 122 и отпущенных на волю бывших помещичьих крестьян из Тамбовской губернии - 35.
В 1828 г. русскими и украинскими переселенцами в количестве 400 душ мужского пола из Курской губернии в Оренбургском уезде была основана деревня Белозерка. В июле того же года часть этих крестьян перешла за Урал на свободную казенную землю при речке Николке, близ Краснохолма, основав деревню Дедуровку. В 1829 - 1831 гг. в Краснохолмской слободе, основанной в начале 20-х годов XIX в., поселилось 529 крестьян - украинцев из Острожского уезда Воронежской губернии и 282 из Слободско - Украинской губернии.
В 1826 г. на речке Кургазе переселенцы из Курской губернии основали деревню Слоновку.
В следующем году крестьяне украинцы из Курской губернии во главе с поверенным Максимом Булановым поселились на берегу реки Салмыш по Казанскому тракту, положив начало большому селу Буланово.
В Ново - Кардаиловской слободе Оренбургского уезда, где числилось 516 душ мужского пола бывших солевозцев и 319 других переселенцев, в 1829 г. временно поселилось 1000 душ из Тамбовской губернии, направлявшихся в Омскую область; в 1830—1831 гг. - 600 крестьян из Курской и Слободско - Украинской губерний.
Переселенцы из Краснослободского уезда Пензенской губернии (882 человека) основали в эти годы деревню Красный Яр на левом берегу Урала у озера Лебяжьего.
Наиболее интенсивный поток переселенцев направлялся в Бузулукский, Бугурусланский и Оренбургский уезды.
О высоких темпах заселения в это время Бузулукского уезда свидетельствуют данные по Курманаевской волости. Как показывает составленная в 1832 г. °Ведомость о переходцах разных губерний, с разрешения правительства и самовольно прибывших Бузулукского уезда Курманаевской волости в разные селения», всего сюда прибыло 6123 души мужского пола переселенцев, которые разместились в 43 селениях. Наиболее крупные партии переселенцев водворились в деревне Бфимовке (506 душ), заселенной на даче казаков Тоцкой крепости, деревне Покровке, возникшей на башкирской земельной даче (555 душ), в Невежкиной (359 душ), Липовке (337 душ), Бурдыгиной (294 души), Суриковой (273), Романовке (236), Сергиевке (264), Андреевке (222 души) и др. В июне - июле 1832 г. с разрешения военного губернатора П. П. Сухтелена в этих трех уездах были учреждены специальные переселенческие комиссии, состоящие из чиновников казенной палаты, земских исправников, депутатов от казаков. В Бузулукскую комиссию, например, входили асессор Сплендоринский, дворянский заседатель Толмачев и есаул Оренбургского казачьего войска Сильнов. В задачу этих комиссий входило выявлять численность переселенцев, зашедших в эти уезды, не допускать самовольного поселения на казачьих, калмыцких и владельческих землях, причем «в случае упорства употреблять к тому полицейские меры, требуя нужное число воинской команды», определять наличие и количество свободных казенных земель и размещать на них переселенцев из расчета 15-десятинной душевой «пропорции», оставлять на приисканной земле тех переселенцев, «которые уже сами обзавелись прочной оседлостью». При первом же ознакомлении с состоянием дела члены комиссий обнаружили, что старожилы не дают поселенцам землю, притесняют их, требуют деньги за квартиры, «от чего переходцы приходят в бедность и разорение и нуждаются в продовольствии хлебом». Бедственное положение переселенцев, усугубленное неурожаем 1832 г., не могла особо улучшить выдача хлеба из казенных запасных магазинов (складов), хотя его было отпущено на сумму 15545 рублей. Переселенческие комиссии и вся местная администрация не в силах были остановить или даже сдержать волну самовольных и возвратных переселений. Казенная палата в 1832 г. отмечала, что самовольные переселенцы по годовым паспортам и трехмесячным билетам выдаваемым для отхода на промыслы, «заезжают в сто губернию в большом количестве со всеми своими семействами». Здесь они находят родственников или односельчан, переселившихся ранее, и поселяются в их селениях. В числе самовольных переселенцев оказывались и беглые помещичьи крестьяне. Всего по сведениям Оренбургской казенной палаты с конца 1820-х по 1832 год включительно переселилось 60360 душ мужского пола крестьян из 20 разных губерний.
Обеспокоенное большим наплывом переселенцев правительство 5 апреля 1833 г. издало сенатский указ о приостановке переселения государственных крестьян в Оренбургскую губернию. После этого миграция хотя и не прекратилась, но пошла на спад. Об общей численности государственных крестьян, переселившихся в Оренбургскую губернию в течение первой половины XIX в., косвенно говорят данные ревизий (переписей) населения. По V ревизии (1795) в губернии проживало 158225 душ мужского пола государственных крестьян. По данным же IX ревизии в 1850 г. их числилось уже 521505 душ. Увеличение составило 3,3 раза. Массовое переселение крестьян из центральных губерний привело к увеличению удельного веса русского населения в крае. Если в начале XIX в. русские составляли 37%, то в 1850 г. - 55%. Самый высокий удельный вес 81,9% русское население имело в Челябинском уезде, а самый низкий - 23,3% - в Верхнеуральском, в котором преобладало землевладение башкир, горных заводов и казаков. Стремясь увеличить численность военных сил на Оренбургской пограничной линии, правительство указом 17 марта 1832 г. разрешило государственным крестьянам поселяться на землях Оренбургского казачьего войска с причислением в казачье сословие и отправлением линейной службы. К этому времени на казачьих землях края скопилось немало переселенцев, особенно в Кардаиловской волости и на землях Тоцкой и Новосергиевской казачьих станиц. Но многие крестьяне отазывались переходить в казаки.
Оренбургская переселенческая комиссия в октябре 1832 г. сообщала военному губернатору, что переселенцы, водворившиеся на зауральских землях Новоилецкого района, «находятся в чрезвычайном страхе от одной мысли, что они должны будут поступить в казаки». Новоилецкий район был образован в 1811 г. в целях защиты Илецкого соляного промысла и солевозного тракта, проложенного к Самаре. Пограничная линия в районе Оренбурга была отодвинута далеко на юг, за Илецкую Защиту, и стала проходить от Нежинского форпоста на юго-запад по реке Бердянке, далее по рекам Курале и Илеку до его устья и Илекского городка. Образовавшийся участок и район между старой и новой линиями площадью 600 тыс. десятин власти решили заселять уральскими и оренбургскими казаками. Так возникли форпосты Изобильный, Буранный, Линевский, Угольный, Ветлянский, крепость Бердянка с редутом Ханским. Но жителей в них было крайне мало, так как казаки не желали переселяться добровольно. Когда в 1820 г. была упразднена Красноуфимская станица, ее казакам предписали переселиться на эту линию. Но они отказались от переселения, подав прошение царю. Лишь после жестокого подавления этого волнения в 1826 г. казаков силой заставили переселиться. В 1832 г. часть казаков Оренбургской станицы, проживавших в предместье Форштадт, по предписанию военного губернатора П. П. Сухтелена переселилась на место, где находился 1-й Бердянский форпост, и основала станицу Благословенку. В 1835 г. по представлению оренбургского военного губернатора В. А. Перовского правительство приступило к сооружению так называемой Новой линии, пролегавшей от Орска на северо-восток на протяжении 500 верст до станицы Березовской. Образовавшийся между старой и новой линиями обширный Новолинейный район площадью 4 млн. 13 тыс. десятин был передан Оренбургскому казачьему войску. На Новой линии в 1835 г. были основаны укрепления Императорское, Наследницкое, Михайловское; в 1836 г. - Константиновское, Николаевское, станицы Ново-Орская, Елизаветинская, Мариинская, Атаманская, Екатерининская, Княжнинская, Еленинская, Надеждинская, Веринская, Варваринская; в 1838 г. - Кумакская, Петровская, Павловская, Андреевская, да. нинская, Георгиевская, Ольгинская, Владимирская Александровская, Софийская, Натальинская, Алексеевская и Кириловская. В них были поселены вместе с семьями солдаты четырех расформированных линейных батальонов, расположенных в Орской, Кизильской, Верхнеуральской и Троицкой крепостях, казаки со старой линии и из внутренних кантонов Оренбургского казачьего войска, несколько сотен уральских казаков и тысяча башкир. К 1 января 1839 г. в этих 28 селениях насчитывалось 1929 душ мужского пола. «Устроенные укрепления, - отмечал историк оренбургского казачества Ф. М. Стариков, - окапывались рвами и возводился вал с одними крепостными воротами, а в станицах Наследницкой и Николаевской, в которых построены церкви, ограды вокруг них сложены каменные с башенками и бойницами так, чтобы в случае нападения киргиз представляли надежное убежище для жителей». Поселения стали создаваться и в пограничной полосе вдоль Новой линии, и внутри Новолинейного района. В 1842—1844 гг. здесь их было основано 32, они получили названия в честь побед русской армии, а также обозначались номерами: № 1 называлось Кассель, № 2 - Остроленская, № 3 - Фершампенуаз, № 4 - Париж, № 5 - Великопетровская, № 6 - Полтавская, № 7 - Елизаветинская, № 8 - Требия, № 9 - Кацбах, № 10 - Полоцкая, М 11 - Нови, № 12 - Рымникская, № 13 - Бреда, № 14 - Аландская, № 15 - Бриент, № 16 - Кваркен, № 17 - Андрианополь, № 18 - Кульм, № 19 - Измаильская, № 20 - Браиловская, № 21 - Наваринская, № 22 - Варшавская, № 23 - Краснинская, № 24 - Арси, № 25 - Березнинская, № 26 - Бородинская, № 27 - Чесминская, № 28 - Тарутинская, № 29 - Лейпциг, № 30 - Варна, № 31 - Куликовская, № 32 - Берлин. Первыми жителями этих селений были семьи бело-пахотных солдат из Бузулукского уезда, крещеные калмыки упраздненного Ставропольского калмыцкого войска, нагайбаки - казаки 3-го кантона из станиц Нагайбацкой и Бакалинской Белебеевского уезда, казаки 5-го кантона из станиц Красносамарской, Бузулукской и Елшанской, Тоцкой, Сорочинской и др. Все эти переселенцы были зачислены в казаки и получили в надел по 30 десятин земли на душу мужского пола и по 15 десятин на душу мужского пола в запасный земельный фонд. На территории Новолинеиного района проживали и 28 тысяч казахов, занимавшихся кочевым скотоводством. По положению от 12 декабря 1840 г. в состав Оренбургского казачьего войска была передана часть территории Оренбургского, Троицкого и Челябинского уездов, а проживавшие там государственные крестьяне были зачислены в казаки и подлежали переселению на Новую линию. Но 17 тысяч крестьян из Верхне - Увельской, Нижне - Увельской и Кундравинской волостей Троицкого уезда не пожелали переходить в войсковое сословие и отказались от переселения. Тогда по приказу властей они были выселены со своих родных мест в Бузулукский уезд, а в их селения водворили казаков внутренних кантонов. Отказались поступать в казаки и переселяться крестьяне сел Павловка, Городище, Донецкое Оренбургского уезда, но их волнение было подавлено силой. В результате этого за первую половину XIX в. значительно выросла численность Оренбургского казачьего войска. Прирост особенно был значительным в 30 - 40-е годы XIX в., когда правительство, понимая, что казачество представляет собой самообеспечивающую и вместе с тем надежную военную силу, проводило курс на резкое увеличение контингентов нерегулярных войск на юго-восточной окраине, откуда открывались пути на Восток. За 25 лет с 1825 по 1850 гг. численность Оренбургского казачьего войска увеличилась в три раза и составила 172,5 тысячи человек. Заселение Новолинейного района продолжалось и в последующие годы, но уже не столь интенсивно, как в начале 40-х. В 1856 г. из Новоилецкого района в станицы на Новой линии были переведены русские крестьяне-переселенцы, обращенные в казаки. Всего в 50-х годах XIX в. в Новолинейном районе насчитывалось 87 населенных пунктов с числом жителей в 72 тысячи человек. Этнический состав этого района был неоднородным. Более половины (52,5%) составляли русские, 37% - казахи, незначительное количество - калмыки, башкиры ногайцы, мишари.
В первой половине XIX в. продолжалось образование новых помещичьих имений и насильственное переселение крепостных крестьян. Как и прежде, наибольшее количество этих имений возникало в Бузулукском, Бугурусланском, Уфимском и Оренбургском уездах. За пять предреформенных десятилетий численность дворян в губернии увеличилась с 910 душ мужского пола до 4767, но удельный вес их был невелик - 0,45%. Дворяне, составлявшие ничтожную часть населения края, сосредоточивали в своих руках управление, занимали руководящие посты в местных гражданских, военных и пограничных учреждениях, имели тысячи крепостных душ и большие земельные владения.
В Оренбургской губернии 43 крупным владельцам принадлежало более половины всех крепостных крестьян и земель. Среди них выделялись Тимашевы, заводчик поручик Бенардаки, Дурасов, Пашкова, Чемодуров, Мезенцева, Кротков, Мордвинов и др. Из нерусских помещиков самыми крупными были потомки и наследники известного переводчика и дипломата Мегмета (Алексея Ивановича) Тевкелева. Татарские помещики Алкины, Чанышевы, Яушевы, Максютовы имели по 10 - 20 крепостных душ. Мусульманский муфтий М. Гусейнов владел 10 тыс. десятин земли, но имел всего 3 души мужского пола крепостных. Многие другие татарские и башкирские феодалы вообще не имели крепостных. Развитие крепостного хозяйства сопровождалось дальнейшим возрастанием численности помещичьих крестьян в Оренбургской губернии. За первую половину XIX в. она увеличилась в 3,5 раза, что было больше, чем во многих других губерниях. А в целом по стране в этот период наблюдалось сокращение численности и удельного веса крепостного населения. Большой прирост крестьянского населения обусловил высокие темпы земледельческого освоения плодородных земель, значительный рост всего сельскохозяйственного производства. Посевные площади хлебов за 1794—1850 гг. возросли с 859 тыс. десятин до 3,2 млн. десятин, или в 3,6 раза. Правда урожайность почти не повысилась, оставаясь на уровне сам - 3, сам - 3,5. Ведущую роль в производстве хлеба играли крестьяне. На долю государственных, помещичьих и удельных крестьян в 1856 г. приходилось 52% посевов хлебов; башкир, мишарей, тептярей - 32,8%; оренбургских казаков - 11%; горнозаводского населения - 2 6%; уральских казаков - 1,6%. Доля посевов помещиков, купцов и мещан была крайне незначительна. Развивалось и скотоводство, особенно у башкир, казаков и крестьян южной, степной полосы, где было много сенокосных и пастбищных угодий. Несмотря на частые падежи, поголовье скота в губернии росло и к середине XIX в. составило более 5,6 млн. голов, в среднем на душу населения приходилось 2,5 головы. Средняя обеспеченность населения Оренбургской губернии скотом была почти вдвое выше среднероссийского уровня. Скот в большом количестве поступал на продажу: его закупали казна, скотопромышленники и крупными партиями отправляли в Поволжье и центр страны. На основе развития земледелия и скотоводства в крае росла промышленность по переработке сельскохозяйственного сырья. Число винокуренных, кожевенных, суконных, салотопенных, мыловаренных и других предприятий увеличилось со 145 в начале XIX в. до 268 к 1850 г. Богатства недр способствовали развитию горной промышленности. На крупном Илецком соляном промысле в первой половине XIX в. ежегодно добывалось по 1,5 - 2 млн. пудов соли. С середины 1830-х годов в крае стала развиваться золотопромышленность. На базе Златоустовских заводов были созданы казенные золотодобывающие предприятия. С соизволения военного губернатора к поискам и разработке золотых приисков приступают генерал Жемчужников с компанией, объединявшей местных и мсковских дворян и купцов, полковник Жуковский с компанией, полковник Аничков, казачий есаул Колбин, полковник Циолковский, заводчик Гусятников, купцы Болотов, Бакакин, Белов, Горячев и др. По сведениям 1845 г. казне принадлежало 48 приисков, а частным лицам - 13. К 1851 г. частных приисков стало 30. Они располагались на казенных, башкирских и казачьих землях Оренбургского, Верхнеуральского, Троицкого и Челябинского уездов. В пределах современной Оренбургской области золото добывалось у по селков Кваркено, Кумак и др. В отличие от горнозаводских и вотчинных предприятий золотопромышленность Южного Урала в крепостное время основывалась на труде вольнонаемных рабочих, что способствовало ее сравнительно быстрому росту. В середине XIX в. ежегодная добыча золота в крае составляла более 50 пудов а всего в 1811-1864 гг. было добыто 3503 пуда золота. Производство металлов на медеплавильных и железоделательных заводах Южного Урала в начале XIX в. составляло 1641,8 тыс. пудов, в 1834 - 1744,8, в 1851 - 2819,8 тыс. пудов. Южноуральская металлургия в середине XIX в. давала около 15% общероссийского производства металлов. Материальное производство лежало в основе развития товарно-денежных отношений, местного рынка. Оренбургский край уже прочно находился в составе всероссийского рынка, имел устойчивые связи с соседними районами Среднего Поволжья, Среднего Урала, Западной Сибири. Он играл видную роль во внешней торговле России. На меновых, гостиных дворах Оренбурга, Троицка и других городов велась широкая торговля с Казахстаном и Средней Азией как привозными товарами, так и продукцией местного производства. В 1850-е годы на Оренбургском и Троицком меновых дворах привозилось ежегодно товаров на сумму 1,7 - 2,1 млн. рублей и вывозилось на 1,1 - 1,3 млн. рублей. Развивалась и внутренняя торговля, особенно с 30-х годов XIX в.: увеличивалось число сельских и городских ярмарок и базаров, рос объем торгового оборота. В 1835 г. на ярмарки губернии было привезено товаров на сумму 5,1 млн. руб., продано на 2,4 млн. руб.; в 1850 г. привезено на 7,1 млн. руб., продано на 2,8 млн. руб. Ввоз товаров рос быстрее и превышал сбыт, что объясняется относительной узостью местного рынка, слабостью купеческого капитала, неразвитостью городов. Города губернии являлись военно-административными центрами и были слабо развиты в промышленном отношении, имели, как отмечал современник, «более деревенскую наружность». В начале XIX в. (1811) в Оренбурге насчитывалось 6839 жителей. Это был самый крупный город края. В Уфе, ставшей с 1802 г. губернским городом, было 3545 жителей, в Стерлитамаке 3 Челябинске - 1543, Мензелинске - 1303, Бирске - 1050, Бугульме - 947, Бугуруслане - 927, Бузулуке - 814, Троицке - 622, Верхнеуральске - 420, Белебее - 11. Через пять десятилетий в 1860 г. численность городского населения губернии увеличилась. В Оренбурге проживало в это время 20268 человек, в Уфе - 14730. Население других городов края возросло, но оставалось в целом малочисленным. Удельный вес городского населения к середине XIX в. составлял 3, 1%, что было ниже, чем в среднем по стране. Несмотря на тормозящее влияние крепостничества, в первой половине XIX в. в Оренбургской губернии, как и в целом по стране развивалось народное образование. Если в начале XIX в. в губернии существовало всего пять учебных заведений - городские училища в Оренбурге, Уфе, Бузулуке, Бугуруслане и Мензелинске, то к 1860 г. число учебных заведений составило более 360, а количество учащихся - 14,7 тыс. Но для обширного края с населением более двух миллионов человек, этого было явно недостаточно. Среди основной массы населения царили темнота и неграмотность. Зобов Ю.С.

Вокруг поселка были два пруда – Верхний и Нижний, которые сохранились до сих пор.
Рядом располагался дубовый лес, который почему-то назывался Рубленый, от него остался только один вековой дуб и молоденькие дубки вокруг.
В поселке была всего одна улица без названия.
В селе был очень богатый магазин.
Жители выращивали зерновые, разводили скот, держали верблюдов.
Жители отличались «волжским» говором на «О», окали, как и все волжане.

Первые поселенцы приехали из села Черниговки Самарской области.
Переселенцы Шамонаевы, Богатыревы, Хитовы и Константиновы образовали хутор Шаманов из которого в последствии образовали поселок Винчагов, получивший свое название по фамилии одного из первых жителей Винчагова.

Церкви в поселке не было, жители ходили в Савельевскую церковь.

Дворов в поселке было 30-35, жителей проживало около 200, семьи были многодетными.
В гражданскую войну в Винчагове останавливались чапаевцы, а в Ромашкино, рядом, стояли белые.
Пребывание Чапаева в поселке нашло свое отражение, когда начали образовываться колхозы, колхоз стал называться «Память Чапаева», в него были объеденены Винчагов, поселок Первое Мая, Маяк. А первое название колхоза – «Кудинов», в него были влиты Винчагов и село Савельевка.
Центральная усадьба колхоза «Память Чапаева» находилась в поселке Маяк.
Первым председателем был коммунист Ефремов, потом председателями были Козловский, Еремин. В поселке были и пионерская и комсомольская организация и ДОСААФ, которые работали и в селе Савельевка.
Во всех поселках в то время в колхозах сажали бахчи, по воспоминаниям жителей, таких крупных арбузов они никогда больше не видели.

Школа была начальной, в 1965-69 годах в ней училось 16 учеников.
Первую учительницу Винчагова звали Татьяна Ивановна, фамилию ее уже никто не помнит.
Во время войны учила Костенко Наталья Борисовна и Хитова Анна Николаевна (Крюкова дев.). Анна Николаевна в 1941 году закончила педучилище, а в феврале 1942 года ушла добровольцем на фронт, воевала под Сталинградом, дошла до Кенигсберга, в 1945 году вернулась с фронта и работала учителем сначала в поселке Краснодольский, потом в Домашке. С 1954 года по 1968 год учила детей в Винчагове.
Во время войны председателем колхоза была Хитова Анастасия.
Участницей ВОВ была еще одна уроженка Винчагова – Рожкова (Богатырева дев.) Нина Никитична.
Все праздники отмечались в клубе, особенно, окончание уборки урожая, когда участники худ. самодеятельности и пели и плясали, и играли на гармошке.
Жители тепло вспоминают гармониста и плясуна Самгина Леонида, который после службы в армейском ансамбле песни и пляски развлекал земляков в сельском клубе.
Завклубом работала Константинова Анна Алексеевна.
Престольный праздник в поселке был – День святых Козьмы и Демьяна.
Во время войны в поселке было много эвакуированных из Ленинграда, которых жители ездили встречать на подводах на станцию Бузулук. Селили приезжих в домах винчаговцев, работали они наравне с сельскими жителями на полях и в животноводстве.
В войну ушли на фронт 36 человек, а вернулись только11.
Медпункта в поселке не было, люди обращались к фельдшеру в поселке Маяк.
В колхозе была огромная пасека, первым пасечником был Шаманаев Андрей Фокеевич и Хитов Петр Прокопьевич, а в конце, перед расформированием села пасечником был Турыгин Пётр. Во время выкачки меда звали детей помогать, кто рамки готовил к выкачке, кто крутил медогонку, и за это помощница пасечника Хитова (Видякова в замужестве) Татьяна Николаевна разрешала есть меда столько, сколько съешь.
 В 1968 году на территории Проскурино организовали совхоз «Западный» и в него объединили все близлежащие колхозы, в том числе и колхоз «Память Чапаева».
Школу закрыли и люди вынуждены были уезжать кто – куда, кто-то переехал в Проскурино, кто-то в Курманаевку, а кто и дальше – в Светлый, в Бузулук, в Украину, в Грозный.
Чем больше времени проходит с того момента, когда поселок Винчагов исчез с лица Земли, тем чаще его бывшим жителям хочется общаться друг с другом и вспоминать своих друзей, своих соседей, людей, которыми винчаговцы продолжают гордиться.
Среди них есть военный - Кшнякин Семен, Дунюшкин Владимир Васильевич всю жизнь проработал на заводе в Грозном мастером цеха, Хитова Тамара Владимировна в Украине – врачом.
Хитов Николай Александрович и Ефремов Николай Михайлович –моряки, плавали в загранку. Хитова Людмила Петровна – учитель, директор школы в с. Чулошниково под Оренбургом.
Видякова Людмила Алексеевна до сих пор работает в администрации города Оренбурга.
Хитов Николай Александрович – мастер на заводе «Камаз».
Люди в селе были работящие. За хорошую работу Хитову Владимиру Николаевичу дали орден, но чтобы его получить, надо было получше одеться, а обуви новой не нашлось, пришлось починить старые сапоги и поехать за орденом в старых, потому что, несмотря на тяжелый деревенский труд, жили одинаково бедно.
В поселке помнят многодетную мать – Филатову (Хитову) Валентину Петровну, у которой было пятеро детей, все они выросли достойными людьми.
Помнят жители, как к ним в поселок приезжали на «Уралах» испытатели этих машин и проверяли машины на прочность.
В поселке Винчагов был один на всех Рязанов колодец, из которого брали воду только питьевую, а на другие нужды были вырыты почти около каждого дома.
После войны в Винчагов вернулся офицером Хитов Петр Прокопьевич, который схоронен на виньчаговском кладбище.
Ежегодно летом жители Винчагова собираются на кладбище своего поселка, потом в лесочке и вспоминают, вспоминают.
На месте поселка установлен памятный знак.
По воспоминаниям Есенькиной Надежды Николаевны, ее деда Хитова Федора Степановича в 1937 году арестовали как врага народа, и расстреляли. Его сыновей в войну на фронт не брали, только в трудармию, но одному удалось попасть на фронт, где он погиб.
Как и в любом селе, в Винчагове, ходят устные легенды о каких-то жителях. Хитов Степан Михайлович был очень маленького роста, а девка из Ромашкино ему понравилась высокая, красивая, дородная. И он уговорил своего высокого красивого брата посватать девушку вместо себя. Девка согласилась, а на свадьбе вместо брата-красавца сел женихом Степан. Жили они богато, Степан торговал рыбой, хлебом, ездил за товаром в Бузулук, возвращался оттуда пьяный, вставал на лавку, звал жену – «Иди сюда, я тебя бить сейчас буду.» Жена покорно подходила к лавке и муж, стоя на лавке , ее бил. Таковы были нравы в крестьянских семьях на стыке 18 и 19 – го веков. Записи сделаны Есенькиной Надеждой Николаевной после бесед с отцом – Хитовым Николаем Федоровичем, 1923 года рождения, в 2015 году.

Помещик (предположительно Красиков) из Самары купил свободные земли и заселил их переселенцами крестьянами. Первыми переселенцами были крестьяне по фамилии Винчагов и Рязанов, в их честь и был назван поселок и колодец (Рязанов), существовавший до начала 21 века, Хотя в округе хорошей питьевой воды больше найти не могли, сколько не пытались. Местность в период основания была живописная, по словам бабушки Хитовой Татьяны Тимофеевны (1887 года рожд.) от ныне существующего леска Рубленый это лесной массив простирался вокруг всего поселка, а особенной достопримечательностью были реликтовые дубы в 2 обхвата. В начале 20 века их было 11 штук, после ВОВ их осталось 6 штук, а сейчас остался один.
Жили в основном натуральным хозяйством, немного промышляли торговлей в г.Бузулуке.
Революция со слов предков отшумела как – то немного в стороне, особой бойни не было, а вот коллективизация задела за живое.
В 1970 году судьба свела меня с интересной женщиной – Шаманаевой Анастасией Савельевной, примерно 1880 года рождения, уроженкой пос.Винчагов, там выросла, вышла замуж, родила детей, и тут грянула коллективизация. С её слов семья жила зажиточно, и вот приехали раскулачивать из Савельевки «активисты» и свои пособники. А что забрали – для неё самой важной потерей были «штуки»(тюки) шёлка китайского и прочей «роскоши». По её рассказам умные мужики уже успели свои сбережения вложить в недвижимость в Бузулуке. Покинули насиженные места много семей, в том числе и их семья.
Не успели люди успокоиться после коллективизации. Начались репрессии, работоспособных мужиков обвинили в шпионаже в пользу Китая и забирали. Возвращались назад редко.Так мой дед Хитов Фёдор Степанович был реприссирован в 1937 году , у бабушки 5 детей на руках и только в 90–х годах прислали документ – «реабилитирован посмертно». Бабушка до этого дня не дожила.
В войну, как и по всей стране, в поселке оставались старики, женщины и дети. Чтобы не замерзнуть, дрова готовили в близлежащем лесном массиве и за 4,5 года от него остался только современный «Рубленый».
Школа в поселке всегда была только начальная, дальше образование получали в Проскурино, ходили пешком с буханкой хлеба за плечами – на неделю. Школа находилась в доме бывшего богатого крестьянина, это был самый большой дом в поселке.
Поселок Винчагов на непродолжительное время был переименован в хутор Шаманаев, но это название долго не прожило, название Винчагов опять возвратилось.
Церкви не было никогда в поселке, приход был Ромашкинский, и поэтому престольный праздник был тоже «Козьма и Демьян» После ВОВ люди потихоньку начали налаживать жизнь.В 1958 году в кузнице установили «Дизель». Каждому двору дали задание – установить столб (опору) для проводов и осенью в домах появился электрический свет. После керосиновых ламп это казалось чудом. Включали это чудо по нескольку часов в сутки, экономили. В 40-х годах протянули государственную Электролинию и свет стал круглосуточною Стали появляться эл. Утюги, стиральные машинки, телевизор. А до этого все культурные запросы удовлятворяло радио с аккумуляторными батареями размером с ведро и кинопередвижка , колесившая по району и бывавшая в поселке 1 – 2 раза в неделю. Летом на гастроли приезжал Оренбургский народный хор, драмтеатр, привозили широкоэкранное кино «Они сражались за Родину», «Свадьба в Малиновке» и др. Эти зрелища оплачивал колхоз, устанавливалась сцена или экран на большой поляне и зрители со всех населенных пунктов колхоза съезжались на грузовиках для приобщения к культуре. Приезжали все, кто был в состоянии забраться в грузовик. На весь поселок был один патефон с пластинками Руслановой, Мордасовой, Утесова, Лемешева. Пели и сами – просто так, без праздника, без повода, а если брали в руки балалайку – праздник и веселье. Приходили друг к другу просто так, пообщаться, было много общих тем : Один сепаратор на 15 дворов купили вскладчину, одна швейная машинка «Зингер» на 30 дворов, первая мясорубка тоже ходила по дворам по очереди. Одной из особенностей поселка было то, что дворы существовали условно, никаких заборов не было. Стоял дом, от него строчка «чистых» построек(кладовки) и напротив – метров через 15 ещё одна строчка – сараи для скота. Как правило, зимой на этом пространстве между строчками появлялся огромный сугроб снега и к сараям ходили через «перевал» . Садов и огородов возле дома практически не было ни у кого, может из – за высокого местоположения или отсутствия полива , вода на улицах и дворах никогда не задерживалась, стекала, всегда было сухо, грязи практически не знали. За овощами ездили в основном в Суриково и Лабазы. Отсутствие овощей и фруктов компенсировалось дикорастущими ягодами , грибами, травами, а также собственными пасеками.Все сладости и варенья заменял мед. Очень много у населения было водоплавающей птицы, им просто не знали счета. Два пруда буквально кишели от гусей и уток. Осенью были случаи, когда птица вмерзала в застывающую воду и приходилось её оттуда выколупывать. В 60 –е годы людям в деревне начали платить, казалось бы можно жить вольготнее, но видимо страх после всех голодных и холодных перепетий жизни заставлял людей экономить на всем, а появившуюся копеечку откладывать на черный день. В 60 –е годы колхозы начали укрупнять, сначала объединили в один колхоз п.Маяк, 1 Мая, Винчагов. На Маяке образовали с/Совет, а раньше сельсовет был Проскуринский. В середине 60-х годов колхоз соединили со Спиридоновкой, там организовали интернат. В 1968 году колхоз « Память Чапаева» расформировали и поселок Винчагов присоединили к совхозу «Западный». Это было началом конца истории поселка. Люди почуствовали себя ненужными в этой системе и начали потихоньку искать «места в жизни». Уехала учительница, закрылась школа, это последняя капля.была. В начале 70-х годов поселок исчез с карты Курманаевского района, оставался только Рязанов колодец да 4 вековых дуба, как напоминание о былом. Хитова Анна Николаевна (Крюкова в девичестве) Родилась в Проскурино 29. 01.1922 года., через месяц после смерти отца, пятым ребенком в семье. Старшие дети – Хавронья, Никифор, Василий, Федор были уже взрослые, поддерживали семью, пока не обзавелись своими семьями. Сын Василий уехал по призыву на строительство Каширской ГЭС, простудился там , домой вернулся больным и вскоре умер. Никифора и Федора призвали в армию с начала войны, Федор погиб, Никифор был разведчиком, вернулся живым с войны, но прожил недолго и умер. Анна в июне 1941 года закончила Бузулукское педучилище, получила назначение на работу в Нижнюю Павловку Оренбургского района. В 1942 году добровольцем ушла на фронт, служила радиотелеграфистом роты радиообнаружения и наведения 8 отдельного полка связи. От Сталинграда дошла до Кенигсберга. Награждена медалью «За оборону Сталинграда», «За боевые заслуги» и юбилейными медалями. После демобилизации вернулась на Родину и работала учителем начальных классов в с. Домашка, 4 отделении, в пос. Краснодольском. 15 лет проработала в пос. Винчагов. После перезда в Курманаевку работала инспектором в отделе образования Курманаевского района. Оттуда ушла на пенсию . Умерла в 1991 году после тяжелой болезни, похоронена в Курманаевке.

Дань   памяти   первых   переселенцев
По данным девятой ревизской сказки (переписи) 1850 г., в глухую степь с неглубокой речкой, названной в последствии Глушичка, прибыли 200 семей, в которых было 547 душ мужского пола и 531 женского в основном из Черниговской и Калужской губерний. «… Из Черниговской губернии в 1846 г вышли переселенцы перед Троицей (начало июня), а пришли в Николаевский уезд к Успенью (конец августа)… Шли сначала 1000 душ, по дороге от холеры умерло 700 душ. Пришло только 300 душ…» Пишет об этом Н.А. Преображенский в исследовании «Колонизация Самарского края».
Поселились на левой стороне речушки Глушица. По ее берегам росли лишь ивняк и камыш (рогоз), которые использовались на потолок и крышу, стены возводили из пластов дерна, а позже из самана. Такие постройки называли землянками и строили их в основном по ул. Малой (впоследствии названной Набережной, а позже Чапаевской).


Государственным крестьянам легче было собраться на переселение вследствие меньшей обремененности платежами надельной земли и большей, сравнительно с бывшими помещичьими, состоятельности.
Чтобы подняться семье на переселение, нужно было, - вообще говоря, - иметь средства, по меньшей мере, на путевые расходы и хоть отчасти — на первое обзаведение на новом месте.
Но немало переселенцев пускалось в путь без всяких средств, в расчете на "Христово имя"17 или на бесплатные проезды и казенные пособия.
И все-таки, основную массу переселенцев составляли семьи, имевшие возможность собрать некоторые средства в дорогу. Так, например, из рязанских переселенцев только 21% пустились в путь, имея денег не свыше 50 руб. на семью; 38% имели от 50 до 150 руб., 22% — от 150 до 300, 16% — от 300 до 800 и 3% — свыше 800 руб.
Такие средства могли получить переселенцы исключительно от ликвидации своего имущества, с прибавлением сумм, выручаемых от продажи подворных участков, а иногда и от сдачи душевых наделов.
Отсюда можно сделать вывод, что среди переселенцев должны были преобладать не бесхозяйные, а сравнительно более состоятельные, средние по размерам хозяйства крестьян.
В областной библиотеке г.Самары есть "Сборник статистических сведений по Самарской губернии, отдел хозяйственной статистике. Николаевский уезд. Издание Самарского губернского земства.1889г."
Там написано следующее: Крестьяне села Большая Черниговка-(Августовской вол.) передавали намъ, что "они вышли изъ Черниговской губ.въ 1846 году, пошли перед Троицей, а пришли въ Николаевскiй уездъ къ Успению. Въ Воронежской губ.застала холера; клали человекъ по 12 въ одну могилу. Много слезъ было, но дошли не многiе. Здесь казна дала по 30 руб. на семью, по 25 брусовъ на избу и 3 к. въ сутки кормовыхъ на путевые издержки".
ГАСО ф.150 оп.1 д.92 - (в Самаре) - ревизская сказка 1850г октября 6 Саратовской губ. Николаевского округа, Большеглушицкой волости деревни Черниговка о состоящих госуд. крестьян. По Серосековым можно узнать название того села, откуда они вышли.
3. Например, в фонде ф. 185 «Черниговское уездное по крестьянским делам присутствие» есть дела: сборник документов о переселении крестьян в другие губернии, дела о переселенцах в Южно-Уссурийский край, Самарскую и другие губернии.
4. Например, в ф. 819 «Высоцкое сельское управление» Шаповаловской волости Борзенского уезда Черниговской губернии есть дела:
- «О вызове желающих крестьян переселится в многоземельные губернии», 05.1844-02.1845;
- «О переселении крестьян в многоземельные губернии», 03.1846-08.1846;
- «О переселении желающих в Тобольскую, Оренбургскую и Екатеринославскую губернии», 1847;
Государственный архив Черниговской области
ф. 712, о. 1, д. 207 – исповедные книги церквей Конотопского и Роменского уезда за 1791 год
[Начало, ...], Карабутов (308), Гирявка (326), Подлипное (346), Семяновка (380), Чернечая Слобода (432), Великие Будки (462), Малые Будки (483), Хмелов (499), Смелое (573), Томашовка (761), Беседовка (786), Гриневка (802), Константинов (816), Хоружовка (829), Кулишовка (898)
ф. 960, о. 3, д. 483 – метрики сел Роменского уезда за 1847 год
Ромны, Глинск, Смелое, [Хмелево, Константинов, Засулье, и т.д.
ГАСО ф.150 оп.1 д.92
Ревизская сказка 1850 года октября 12 дня, Саратовской губ. Николаевского уезда Большеглушицкой волости деревни УКРАЙНЫ государственных крестьян, причисленных из КАЛУЖСКОЙ губ. с 8-летней льготою с 1848 по 1856 год, вероисповедания православного
Всего 146 семей.
Гусев, Киндишкин, Самсонов, Воронов, Зюков, Киселев, Лизунов, Проничев, Прокофьев, Внучков, Анфиногенов, Скрыбаков, Шибулев, Кулешов, Куприянов, Дмитриев, Егоров, Платонов, Ермолаев, Изотов, Сухоруков, Куприков, Рубцов, Крючков, Федотов, Калинов, Морозов, Сомов, Хрулев, Теримов, Питухов, Червяков, Ефимов, Савельев, Колосов, Марфунин, Куприков, Дроздов, Николаев, Шлякин, Сергеев, Шипалов (...лев), Трофимов, Артемьев, Прокопьев, Павлов, Траншаков, Новиков, Михайлов, Денисов, Прохоров, Трубачев, Демичев, Башмаков, Васильев, Козлов, Бунденок, Бондов,Балибаев, Васюков, Курлапов, Шигахин, Демечев, Фомин, Кретов, Иванов, Почкарев, Борисов, Савельев, Трофимов, Митрофанов, Герин, Алексеев, Зверев, Васильев, Лезунов, Аниспчинок, Чернов, Семенов, Данилин, Самодузин, Царев, Петухов, Агеев, Карпов, Сергеев, Прокофьев, АЗАРОВ, Слепцов, Иванов, Рожков, Захаров, Алексеев, Бобков, Климов, Данилов, Агафонов, Прокофьев, Михайлов, Зиновьев, Иванов, Константинов, Милюков, Данилов, Дмитриев, Дюков, Гордеев.
В 1848 году, рядом с башкирским аулом Кочкиновка (Таллы), по реке Большая Глушица, были выделены земли для 126 украинских семей, прибывших из Черниговкой губернии и для 74 семей русских переселенцев Калужской губернии. Новое поселение стали именовать Черниговка. В этом же году часть крестьян Черниговки отселилась на участок земли у степной речки Кочевная. Это местечко стали называть Малой Черниговкой.
Большая Черниговка — село в Самарской области, административный центр Большечерниговского района. Расположено на берегу реки Большая Глушица в нескольких км от железнодорожной станции Черниговка (на линии Пугачёв — Красногвардеец II).
Основано в 1848 году крестьянами-переселенцами из Калужской и Черниговской губерний.
Современная территория Большечерниговского района с середины Х1Х века заселялась в основном переселенцами из Черниговской губернии. Как дань памяти жителей района   о своей «малой родине» на Украине - городе Чернигове, отражено в названии райцентра – Большая Черниговка, село основано в 1848 году.
Уроженец Украинки П.А. Бобков писал в своих воспоминаниях: «В 1847 году первые переселенцы из калужской губернии начали обзаводиться жильем по Росташе, впадающей в Большой Иргиз у башкирской деревни Имелеевка. Мои предки по линии матери прибыли тогда сюда из Жиздринского уезда. В следующем году прибыли переселенцы из Курской губернии, в том числе и мои предки по линии отца».